СВИДЕТЕЛЬСТВО РАННЕЙ ЦЕРКВИ о БОЖЕСТВЕ ИИСУСА ХРИСТА

Для общего назидания привожу тут отрывок из книги, где суммированы свидетельство ранней церкви, что церковь со временем Апостолов и сразу после них всегда верила, что «БОГ ПРИШЕЛ ВО ПЛОТИ».

МЫ РАСПОЛАГАЕМ СВИДЕТЕЛЬСТВАМИ РАННЕЙ ЦЕРКВИ

Свидетельства ранней христианской церкви явно поддерживают идею о Божественности Христа. Сочинения отцов церкви и апологетов, доступные сегодня в переводах, доказывали их веру в это важнейшее положение.

Отцы церкви говорят о Христе как о „вечном», „воплощенном Боге» „Творце» или владеющем другими исключительно Божественными определениями. Ниже следуют иллюстрирующие это цитаты из сочинений некоторых из них.

Поликарп (69 — 155), епископ Смирны, был учеником апостола Иоанна. Он писал:„Ныне пусть Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа и Сам вечный Первосвященник, Бог (Сын Божий) Иисус Христос наставят вас в вере…»

Игнатий (ум. 110), глава Антиохийской церкви, был современником Поликарпа, Климента и Варнавы и мученически погиб в Колизее. В своем „Послании к Ефесянам» он писал о Христе как о „Боге нашем, Иисусе Христе».

В другом письме Игнатий увещевал Поликарпа: „0жидать Того, Кто превыше всех времен. Вечного, Невидимого, Который стал видимым ради нас… Кто пострадал ради нас .

В переписке с жителями Смирны он добавлял, что „…если они не уверуют в кровь Христову, (Который есть Бог), их также ждет суд».

Ниже следуют цитаты из Игнатия, собранные Кивсоппом Лейком:

Игнатий к Ефесянам 1, приветствие: „Иисус Христос, Бог наш…»

Игнатий к ефесянам 1.1: „…кровью Господней».

Игнатий к ефесянам VII.2: „Который есть Бог в человеке…»

Игнатий к ефесянам XVII.2: „…обрел знание Бога, то есть Иисуса Христа».

Игнатий к ефесянам ХVIII.2: „Ибо Господь наш, Иисус Христос…»

Игнатий к ефесянам ХIХ.3: „…ибо Бог явился как человек…»

Игнатий к магнезианам ХI.1: „Христос, Который был от вечности с Отцом…»

Игнатий к магнезианам ХIII.2: „Иисус Христос был подданным Отца».

Игнатий к траллианам VII.1: „от Бога, от Иисуса Христа…»

Игнатий к римлянам, приветствие: „Иисус Христос, Бог наш» (дважды).

Игнатий к римлянам III.3: „Бог наш, Иисус Христос».

Игнатий к римлянам VI.3: „…позвольте мне следовать примеру страстей Бога моего».

Игнатий к жителям Смирны: 1:1 «Иисус Христос, Бог».

Игнатий к Поликарпу VIII.3: „…Бог наш, Иисус Христос».

Послание к Варнаве VIII.2: „Сын Божий, хотя был Он Господом…»

Исследователь Джон Уэлдон заметил, что „Игнатия не упрекнули и не заклеймили как еретика все те верующие, которым он слал свои письма. Это показывает, что ранняя церковь, задолго до 115 от Р. X., всецело принимала Божественность Христа».

Ириней (125 — 200), ученик Поликарпа, разъяснял в сочинении „Против ересей» (4:10), как Христа часто видел Моисей, и что именно Христос говорил из горящего куста. Ириней продолжал развивать мысль об отношениях Христа с Богом Отцом: „Ибо с Ним всегда были Слово и Мудрость, Сын и Дух, Которым и в Котором, свободно и непосредственно, Он сотворил все, к Которому Он также обращался, говоря: „сотворим человека по образу нашему, по подобию нашему».

Юстин Мученик (110 — 166), апологет, который защищал веру с точки зрения ученого, признавал: „Я говорил часто, достаточно часто, что когда Бог мой говорит: „Бог удалился от Авраама», или „Бог говорил Моисею» и „сошел Господь посмотреть башню, которую строили сыны человеческие», или „Господь укрыл Ноя в ковчеге», — вы не должны воображать, будто незачатый Бог Сам спускался или подымался куда-то. Ибо невыразимый Отец и Господь всего ни ходит никуда, ни гуляет, ни спит, ни просыпается». Авраам, и Исаак, и Иаков видели не невыразимого Господа, но Бога, Его Сына, „Который был также огнем, когда Он говорил с Моисеем из куста» (Диалоги, СХХХVII). Он продолжал: „Христос наш беседовал с Моисеем под видом огня из куста». То был не Отец вселенной, Кто таким образом обращался к Моисею; но „Иисус Христос», „Ангел и Апостол», „Который также Бог»; больше того — „Бог Авраама, Исаака и Иакова» и „Я есмь Сущий» (Первая апология, LХII. LXIII).

Климент (ум. 101), епископ Рима, в „Наставлении» (глава 16) применяет к Господу нашему цитату из Захарии (14:5): „И придет Господь Бог мой и все святые с ним»; а в четырнадцатой главе относит к Нему две вольных цитаты из Малахии (1:11,14), подобным же образом относящиеся к Иегове. 1 послание Климента представляет „Господа нашего Иисуса Христа, жезл величия Бога» (XVI), как Господа, Который, как ожидает Малахия, грядет в Свой храм (XXIII); Который говорил через Святого Духа уже в Ветхом Завете.

Вот лишь некоторые из многих сочинений отцов церкви, на которые мы могли бы сослаться.

Случись кому-нибудь утверждать, будто документы эти поддельные, тогда груз доказательства ложится на это лицо: обосновать свои обвинения и предъявить исторически документированные сочинения ранней церкви, которые бы гласили, что Христос не был Богом. Самое раннее из подобных сочинений, обнаруженных почти за два тысячелетия, написано Арием в начале четвертого века.

Уверяют еще, что Писание может быть искажено и значительные положения добавлены позднее. Но все известное на сегодня из Нового Завета, за исключением около одиннадцати стихов, может быть обнаружено в писаниях ранних отцов церкви до 325 г. от Р. X. , не считая тысяч неполных греческих и латинских рукописей Нового Завета, которыми мы располагаем. Библия, как она существует сегодня, — самое документированное в мире произведение древней литературы. Вымарать все стихи, проповедующие Божественность Христа, значило бы оставить от Нового Завета искромсанную подделку, ложь против свидетельств истории.

Не было сведений о „христианине», отрицающем Божественность Христа, прежде 190 г. от Р. X., когда некий византийский торговец кожей по имени Феодот, сообщая о своем неприятии Христа, сказал: „Я отрицал не Бога, но человека…»

Далее, вплоть до 318 — 320 гг. от Р. X., когда пресвитер из Александрии по имени Арий стал отрицать Божественность Христа, вопрос этот не вызывал крупных богословских споров внутри церкви. Взрыв, который разразился из-за этого предмета, — убедительное свидетельство того, что церковь до этого времени никогда всерьез не оспаривала Божественности Христа. Иначе учением Ария пренебрегли бы как общим местом Верования, которых придерживались христиане ко времени раздора, включая веру в то, что Христос — Бог, были сформулированы на протяжении двух с половиной столетий сурового преследования. Никейский Собор (325 г. от Р. X.) был созван, чтобы разрешить этот вопрос с церковной точки зрения, и после трех месяцев тщательного обсуждения подтвердил Божественность Христа. Арий и два оставшихся с ним приверженца были изгнаны как еретики.

Некоторые выдвигают довод, что Константин силой навязал ортодоксальный взгляд участникам Никейского Собора, а христиане подчинились его желаниям из страха. Это неправда. Если угодно, это сам Константин был ими поколеблен. Исторические источники говорят нам, что увидав шрамы и раны верующих, которых пытали за веру в Христа, Константин обходил их, целуя эти шрамы. Христиане эти, многие из которых потеряли глаза, руки и ноги за свою веру, не поддались бы нечестивому давлению со стороны Константина.

Арий и его последователи верили в предсуществование Христа и в то, что Христос был творцом мира. На Никейском Соборе не стоял вопрос, был ли Христос „только» человеком; скорее вопрос формулировался так: „Был ли Иисус „Богом» или „богом»?

Даже после отлучения, на протяжении многих лет, Арий смущал значительную часть церкви. В этот период арианские вожди пять раз отправляли в ссылку Афанасия, руководителя правоверных христиан, позднее — епископа Александрии. Лишь в 381 г. от Р. X., на Константинопольском Соборе, оппозиция окончательно замолкла.

Никейский Символ веры, выкованный в смутах и противоречиях, остается в богословии краеугольным камнем церкви.

Марк Нолл писал о Никейском Символе веры:

„В 325 г. от Р. X. римский император Константин Великий созвал вождей церкви в городок, расположенный на противоположном берегу Мраморного моря от его новой столицы Константинополя (ныне Стамбул). Константин был озабочен церковным расколом, угрожавшим единству его империи. Спор сконцентрировался вокруг учения одного младшего церковного служителя из Александрии Египетской. Епископы, собравшиеся в Никее, чтобы осудить учение этого священника — Ария, выработали замечательный символ христианской веры.

Этот документ, расширенный позднейшими добавлениями, известен сегодня как Никейский Символ веры. Он был не только первым формальным определением Троицы в противовес еретическим учениям, но также первым христианским символом веры, стяжавшим церкви всеобщее признание. (Он до сих пор употребляется в богослужениях Православной, Римско-католической, Лютеранской и Епископальной церквей.) Важность этого символа — в решительном и недвусмысленном провозглашении природы Иисуса Христа как единственного спасителя мира.

Доктрины, которые проповедовал Арий, иллюстрируют общую тенденцию, существовавшую на протяжении всей христианской истории: подвергать откровения Бога о Себе во Христе и в Писании суду текущих концепций логики и „разумного». Если, рассуждал Арий, Бог (Отец) абсолютно совершенен, абсолютно трасцендентен и абсолютно неизменен и если Он создатель всех вещей — Сам не будучи производным от чего-то еще — тогда очевидно, что всё и все остальные в мире существуют отдельно от Бога. И, добавлял Арий, если всё существует отдельно от Бога, то Иисус тоже должен быть отдельным от Бога.

Согласно Арию, Иисус, хотя и играл особую роль в сотворении и искуплении физического мира, но Сам не был Богом. Мог быть лишь один Бог; поэтому Христос должен был рано или поздно быть сотворен, подвержен изменению и греху, как все творение, и, снова же, как все творение, не располагает настоящим знанием Божественного разума.

Никейский Собор, понимая, сколь весома была угроза, которой учение Ария метило в христианскую веру, и сколь внушающую доверие внешность придавал ему тонкий налет логики, выстроил следующие решающие суждения в противовес мысли Ария:

1. Христос был Богом истинным от Бога истинного. Сам Иисус был Богом в том самом смысле, в каком Отец был Богом; любое различение между Отцом и Сыном должно относиться к делу Каждого из Них, либо к званию родства, в котором Каждый находится к Другому — но Отец, Сын и Дух все суть истинный Бог.

2. Христос единосущен Отцу. Греческое слово, употребленное в этой фразе, «гомооусиос» (гомо = „единый», оусиос = „сущий»), вело к великому спору, но оно было выбрано просто как средство по возможности недвусмысленно усилить тот факт, что Иисус был поистине „Богом истинным от Бога истинна». Слова эти стремились подытожить собственное учение Иисуса: „Я и Отец одно» (Иоан. 10:30).

3. Христос был единородным, несотворенным. То есть Христос не был сотворен в какой-то единичный момент времени, но был от вечности Сыном Божиим.

4. Христос стал человек ради нас и ради нашего спасения. Труд Христа был направлен на спасение людей, которого не могло бы произойти, если бы Сам Христос был лишь творением. Попросту говоря, библейское учение о грешном человечестве указывало, что тварное царство само не в силах возвыситься к небесам, подняв себя за собственные волосы. Спасение приносит лишь Бог.

Никейское утверждение веры столкнулось с серьезным противодействием. Многие ариане отказались бросить свои верования, даже когда против них встало ясное утверждение истины Писания в символе веры. Употребление слов, собственно не найденных в Библии (типа гомооусиос), беспокоило многих христиан, как и тот факт, что слова типа «сущность» часто употреблялись в двусмысленном значении. Но когда Афанасий и другие антиарианцы разъяснили, что «одна сущность» не отрицает отдельной личности и творения Отца, Сына и Святого Духа. Символ постепенно начал завоевывать признание.

Никейский Символ по сегодня является заслоном против того типа теологических спекуляций, которые ставят человеческую мудрость выше Божьего явления Иисуса Христа. Он воплощает в себе недвусмысленную сущность учения Писания относительно Божественной природы Христа, его воплощения в образе человека и его деяний по спасению человечества. Наконец, когда Символ используется как руководство к христианской вере и христианскому мировоззрению, он может также стать инструментом, посредством которого Святой Дух преобразует истины христианской веры в реальности христианской жизни.

Никейский символ веры

Верую в Бога Отца всемогущего, создателя небес и земли и всех вещей, видимых и невидимых.

И в единого Господа Иисуса Христа, единственного Сына Божьего, рожденного от Отца прежде всех миров, света истинного от света истинного, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не созданного, будучи одной сущности с Отцом; которым созданы все вещи; который ради нас, людей, и ради нашего спасения спустился с небес и воплотился от Духа Святого и Девы Марии и вочеловечился. Который был распят ради нас при Понтии Пилате; он страдал и был похоронен; и на третий день восстал, согласно Писанию, и вознесся на небеса и сидит по правую руку Отца; и явится снова, во славе, чтобы судить равно живых и мертвых; царствию его не будет конца.

И в Святого Духа, Господа и создателя жизни; Который происходит от Отца, которому с Отцом и Сыном вместе возносится хвала и слава, который говорил через пророков, и в единую святую католическую и апостольскую церковь. Исповедую крещение как отпущение грехов и жду воскресения мертвых и наступление жизни мира грядущего. Аминь. (Последний абзац добавлен в 381 году Р. X).

В статье ,,Божественность Христа» в „Энциклопедии Библии в картинках Зондервана» говорится:

„Наиболее четкое и полное выражение Божественности Христа содержится в Никейс-ком Символе, который впервые был представлен на Никейском соборе в 325 г. Р.Х. В ,,Английском Молитвеннике» дан следующий перевод: „единого Господа Иисуса Христа, единственного Сына Божьего, рожденного от Отца прежде всех миров, света истинного от света истинного, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не созданного». То есть в этом утверждении делается все, чтобы разъяснить, что Христос есть „Бог истинный от Бога истинного». Слово „божественный» существует в разговорном языке. Мы можем, например, говорить о „божественной искре» в человеке. Но сочетать это слово со словом „сущность» — совсем другое дело. (Абзац изменен в переводе, чтобы показать игру слов. — Прим. перев.)

Лишь одно лицо в истории объявило о своей Божественной сущности — Иисус Христос. Он недвусмысленно провозгласил, что Его учение есть учение Самого Бога, что Его дела по силам лишь Господу и что вся полнота Его личности заключает в себе абсолютное единство с Богом. Утверждать Христа тем или иным образом означает утверждать Самого Бога. Делающий такие заявления, как Иисус, должен быть либо безумцем и извращенцем, либо провозглашать истину. И поскольку первое предположение в свете доступных нам доказательств просто невозможно, то приходится заключить: справедливо второе. Иисус Христос именно Тот, Кем он Себя объявлял: Бог истинный от Бога истинного.

Позднее, в 451 г., был созван Халкидонский Собор. Там библейское учение об Иисусе Христе как едином лице о двух природах было формально уточнено церковью. Важно понимать, что эти собрания верующих собирались не для того, чтобы одобрить только что возникшие богословские положения, но чтобы возразить противникам существующей библейской позиции, которая уже считалась истинной.

Нужно также помнить, что в те ранние времена развития церкви не было ни радио, ни телеграфа, ни самолетов, чтобы распространять сведения или удостоверять точность проповеди. Верующие зависели от передачи информации мужами и женами Господними, которые могли бы точно и действенно передавать слово. Церковные соборы служили основанием этого процесса, что облегчалось присутствием на них представителей всех крупнейших христианских общин Римского мира.

Итак, о Божественности Христа свидетельствует не только Писание, но и церковная история.

Tagged as: Божество Сына, древняя церковь