О Храпове Николае Петровиче

Родители мои выходцы из православия, но впоследствии, уверовав, отец принял крещение в братстве баптистов г. Москвы в 1921 году. Почти одновременно с ним обратилась к Господу и моя мать и присоединилась к Коломенской общине, которая была основана в 1922 году. В ней отец нес служение благовестника.
Я родился 17 марта 1914 года в г. Коломне Московской губернии, и мое духовное воспитание проходило в баптистской семье и в общине баптистов. Первое мое осознанное раскаяние пред Господом было в девятилетнем возрасте, ночью.
За распространение евангельского учения отец (а вместе с ним и вся семья) перенес много страданий. Без суда, по особому совещанию НКВД, он был сослан на Север в распоряжение Управления Соловецких лагерей особого назначения (УСЛОН), а в 1937 году после 8-летних общих лишений, находясь на нелегальном положении, был арестован вновь и, едва достигнув 50-ти лет, отошел в вечность, так и не увидев свободы. Один Бог только знает последний час его на земле и могилу, где он похоронен.
Еще в 1929 году, когда отец был сослан, я 15-летним мальчиком вынужден был оставить разорённое родительское гнездо и искать средств к существованию.
Находясь в разлуке с семьей и церковью, я из религиозного подростка превратился в юношу-безбожника, но встреча с отцом и другими изгнанниками-христианами произвела на меня потрясающее впечатление. В конце января 1935 г. я глубоко раскаялся пред Господом и получил прощение от Него. В моем сердце загорелось желание свидетельствовать другим об имени Божьем. Мне было тогда 20 лет.
К тому времени, работая на машиностроительном заводе в г.Коломне в числе инженерно-технических работников, я в вечернее время занимался на третьем курсе подготовительного рабочего факультета при Московском Государственном университете. Но Бог решил иначе! 10 февраля 1935 года органами НКВД я был арестован. Единственная моя «вина» состояла в том, что две недели назад я покаялся
пред Господом и не скрывал этого пред людьми. По постановлению НКВД Московской области я был лишен свободы сроком на 5 лет и отправлен на Крайний Север. Много ужасов пришлось пережить за это время, но и в тех условиях Господь давал сил свидетельствовать о Христе, приобретая души для Него. По истечении 5-летнего срока в 1940 г. я был закреплен на жительство там же, на Крайнем Севере, «до особого распоряжения». Это «особое распоряжение» продлилось еще более 7-ми лет. Однако Бог был со мной в эти суровые годы и явил много Своих милостей. Там, спустя 10 лет после моего покаяния, в ноябре 1945 года в ясный морозный день я вступил в завет с Господом в ледяных водах реки Детрин (приток Колымы). По персональному ходатайству местной администрации мне было разрешено выехать в центральные районы страны, чтобы жениться и привезти жену на место моего закрепления. Разделить мои скитания на Крайнем Севере отозвалась девушка-христианка с крайнего юга страны — Елизавета Андреевна, дочь пресвитера церкви. 3 марта 1946 г. в городе Ташкенте состоялось наше бракосочетание.
Бог благословил наше совместное пребывание на Севере. За короткое время там образовалась группа, человек около 10-ти, из обращенных к Господу душ.
В 1947 г. нам было разрешено покинуть Крайний Север, и мы переехали на жительство в Ташкент, предоставив группу оставшихся возрожденных христиан благодати Божьей.
Переселившись в Ташкент и ближе познакомившись с жизнью общин, я увидел, в каком печальном состоянии находилось братство евангельских христиан-баптистов. Кажущаяся относительная свобода вероисповедания таила в себе скрытые греховные обстоятельства, и сердце сжималось от боли при виде тех отступлений, которые внедрялись по общинам работниками ВСЕХБ и, как яд, распространялись повсеместно. Среди служителей Ташкентской общины, которые руководствовались в своем служении указаниями атеистов и допускали одно отступление от истины за другим, я не нашел себе единомышленников и, не желая идти на компромисс с совестью, не мог присоединиться к официально действующей общине. Вместе со всем домом своим я посвятил себя делу благовестия, и Господь благословлял наш труд. Вскоре в кругу друзей, свободных от отступлений, я был рукоположен старцем А.И.Чекашкиным на дело благовестия и с помощью Господа совершал его около 3-х лет.

Семья Николая Петровича Храпова

И вот новое испытание. Меня и еще одного брата и сестру в октябре 1950 г. арестовали и осудили на 25 лет с последующим лишением права голосования на 5 лет. Не имея никаких причин для ареста, органы МГБ возвели на нас вымышленные обвинения в антисоветской пропаганде. Казалось, что это незаслуженное обвинение и сам срок — 25 лет — должны бы сломить наше стремление верно служить Господу. Но Бог давал мужества и силы перенести и это испытание, а сердце наполняла ободряющая вера в наше скорое освобождение.
Отбывая заключение в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, я испытал много благословений Божьих. Наша узническая церковь достигала 15-16 членов, и незабвенными останутся в памяти лица братьев, с кем приходилось разделять тяжесть уз, и те благословенные минуты, когда обращались к Господу души из заключенных. Из 25-летнего срока я пробыл в заключении только 5 лет и 6 месяцев. В апреле 1956 г. вместе со многими братьями и сестрами я был освобожден, а осенью того же года реабилитирован.
Летом 1957 г., по просьбам верующих и утвердившись пред Богом, я со всей семьей выехал для служения среди марийского народа (черемисы), где прожил более года, участвуя в деле евангельского пробуждения.
Осенью 1958 г. я с семьей возвратился в Ташкент. До 1961 г. совершал служение по разным городам страны, участвуя как в деле домостроительства, так и в деле пробуждения общин.
В 1961 г., 18 марта, я вновь был арестован за распространение евангельского учения. Суд извратил смысл моей религиозной деятельности и приговорил меня по политической статье к заключению в спецлагерь на 7 лет. Лагерь, в котором я находился в течение 3-х лет, расположен на территории Мордовской АССР (ст. Потьма) и содержал в себе в то время более 600 заключенных, исключительно верующих людей различного вероисповедания.
По истечении 3-х лет дело мое было пересмотрено прокуратурой СССР, политические обвинения сняты, и я был освобожден.
По освобождении из заключения в 1964 г. я узнал, что тысячи христиан отделились от религиозного союза ВСЕХБ и объединились под служением Оргкомитета, который вскоре был переименован в Совет церквей ЕХБ.
Возвратившись в Ташкент, я без колебания присоединился к пробужденному братству, объединенному служением СЦ ЕХБ.
Ташкентская община едино душно вверила мне служение пресвитера церкви. Одновременно с этим на расширенном совещании служителей общин СЦ ЕХБ по югу Средней Азии меня избрали руководителем Совета этого объединения. При Господнем содействии я совершал вверенное мне служение, но за это в 1966 г. был арестован органами КГБ в четвертый раз и осужден к 5-ти годам заключения, которые отбыл полностью.
Освободившись в 1971 г. я вновь возвратился к служению, которое нес до момента ареста, а летом 1971 г. был избран членом Совета Церквей ЕХБ.
В ноябре 1972 г. по настоянию КГБ я был уволен с работы, — и все мои попытки устроиться в другом месте оказались безрезультатными.
По причине преследования со стороны органов КГБ я вынужден был уйти на нелегальное положение и в течение 3-х лет не мог открыто жить в семье.
Приложение к автобиографии (из ст. «Памяти Н.П. Храпова»)
И вот последний, 5-ый арест — 3 марта 1980 г. Этого удара не вынесла жена Николая Петровича — Елизавета Андреевна, перенесшая с ним много лишений, — отошла в вечность спустя полтора месяца после ареста мужа. Для Николая Петровича утрата жены легла дополнительным бременем… И если духовные силы, укрепляемые Господом, не покидали его и он с упованием на Бога переносил всё посылаемое Им, то физические таяли с каждым днем. Оставшимся без матери детям так необходимы были свидания с отцом! Но приехавшим в окт. 1982 г. в лагерь к нему дочерям свидание не дали, и, как оказалось впоследствии, всего за несколько часов до его кончины. Едва вернувшись домой, дети получили телеграмму из лагеря: «Ваш отец Храпов Н.П. скончался 6 ноября». Гроб с телом позволили доставить домой.
Официальная справка предписывала: «Захоронение производить без вскрытия гроба». В ней же указана причина смерти: «Хроническая сердечно-сосудистая недостаточность». А что за этим — знает один Бог. Похороны Николая Петровича состоялись в Ташкенте при многолюдном стечении родных и друзей из разных городов страны под наблюдением многочисленных сотрудников в штатском и милиции.
Каковы же были взгляды Николая Петровича? К чему он звал народ Божий, молодежь?.. Он звал не к той чисто эмоциональной любви, которая не хочет иметь издержек благочестия (2Тим. 3:12), но к любви, влекущей к сораспятию со Христом, к состраданию страждущим, к радостной жертвенности. Где подлинная любовь ко Христу — там и крест. Эта истина, исходящая из самой сути Евангелия, была осознана им в многолетнем опыте жизни. Вспомним слова из его стихотворения : «Без креста невозможно обнять Христа; Без креста невозможно понять Христа».
В памяти нашей этот воин Божий останется таким, каким мы знали его по долгим годам подвергнутой испытаниям жизни (в узах пробыл больше 28 лет). При всех жизненных невзгодах Николай Петрович всегда желал остаться в надежных руках Спасителя и на склоне лет вручал Ему свою жизнь так же, как и в молодые годы. Он «потерял» ради Господа свою душу («Счастье потерянной жизни» — так он назвал свою волнующую и правдивую автобиографическую повесть), щедро расточил ее, посвятил все свои силы делу проповеди Евангелия, потому и сберег ее для Царства Небесного. «Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу… Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10).

Кому интересно, предлагаю посмотреть документальный фильм о гонимой церкви ЕХБ в России вот по этой ссылке

http://anabaptist.ru/obmen/video/EXB/MoreThenConquerors-RUS.avi

Ссылка на книгу «СЧАСТЬЕ ПОТЕРЯННОЙ ЖИЗНИ» http://www.blagovestnik.org/books/books006.htm